Детройт, мертвый город. Детройт город призрак в США

«Такое происходит в истории далеко не впервые. Трупы других великих городов похоронены в пустынях и стерты с лица земли азиатскими джунглями. Некоторые пали так давно, что от них не осталось даже названий. Но для тех, кто там обитал, разрушение представлялось не более вероятным и возможным, нежели представляется мне умирание исполинского современного города...»
Джон Уиндем. День триффидов

Детройт — город, рожденный и погубленный автомобилями. Почему богатейшая автоимперия, один самых престижных городов США прошлого века, дышит все медленней, все больше превращаясь в Атлантиду наших дней — читайте на АиФ.ru.

Бывшее железнодорожное депо Детройта. Фото: www.globallookpress.com

Детройт — автомобильная столица Америки, металлический лязг которой буквально стоит в ушах после прочтения книги «Колёса» Артура Хейли, площадка международного январского автосалона, задающего тон на весь год, родина белокожего репера Eminem — официально признан банкротом.

Буквально 50 лет назад город был чуть ли не самым престижным в США, с промышленностью, обгоняющей все остальные города Америки. Туда стремились целые общины иммигрантов в поисках работы, лучшей жизни и американской мечты. Именно в Детройте знаменитый Генри Форд собрал свой первый автомобиль и поставил первый завод по производству машин, впервые в мире применив на производстве конвейерную сборку. Именно там, в Детройте, личный автомобиль стал привычной и повседневной вещью в семейной жизни — задолго до подобного события в каком-либо другом городе.

Заброшенные жилые дома в Детройте. Фото: www.globallookpress.com

Детройт, 2013 год

Детройт — город, в котором пока еще есть все: дома, магазины, автомобили, деревья, автобусные остановки. Но нет будущего.

Окна некогда шикарных гостиниц и театров заколочены досками, а в прошлом позолоченная лепнина покрыта пылью и паутиной. В центре коттеджного посёлка той самой одноэтажной Америки Ильфа и Петрова — дешевые сгоревшие дома, разрисованный граффити изнутри. Огромные здания, которые как океанские лайнеры возвышаются среди полей, пытаются напомнить о былом величии города, но через разбитые окна видно насквозь пустые офисные помещения. И не видно будущего.

Сегодня по улицам Детройта лучше не гулять в одиночку. Да и встретить прохожего в 4-5 часов вечера уже практически невозможно.

Фото: АиФ / Ирина Зверкова

Даже на центральных улицах хватает домов, первые этажи которых обшиты деревянными щитами и листами железа, чтобы подъезды не превращались в притоны и не возникали пожары. На уцелевших витринах магазинов еле-еле читаются надписи Sale и For Rent, смытые дождями и посеревшие от пыли. Видимо, последние владельцы пытались хоть как-то удержать бизнес на плаву.

В отличие от европейских городов, где весь центр отдан на откуп туристам, в Детройте очень трудно купить какой-нибудь сувенир, и даже бутылку воды. Магазинчиков почти нет, а если они есть, то заходить в них не очень хочется — у входа обычно стоит кучка угрюмых людей...

Именно так выглядит и дышит бывшее королевство автомобилей сегодня. Что же случилось с могущественной автоимперией?

Процветающий Детройт в 1931 году. Фото: www.globallookpress.com

Детройт, 1910-е годы

Расцвет города наступил в начале XX века. Именно на это время пришелся экономический бум в автомобилестроении. Следом за Генри Фордом свои заводы в Детройте открыли корпорации General Motors и Chrysler. Таким образом, в городе были сосредоточены крупнейшие автомобильные предприятия, «большая тройка»: Ford, General Motors и Chrysler.

Пересечение улиц Мичиган и Грисвольд, 1920 год. Фото: Commons.wikimedia.org

В 1930-х годах с появлением профсоюзов Детройт стал ареной борьбы профсоюза работников автомобилестроения с работодателями. В 1940-х через город прошла одна из первых американских скоростных трасс, М-8, а благодаря экономическому буму времен Второй мировой войны Детройт получил прозвище «арсенал демократии». Бурный экономический рост первой половины XX века сопровождался наплывом населения из южных штатов (преимущественно чернокожего) и Европы. Хотя дискриминация при приеме на работу (а она была достаточно сильной) ослабла, однако проблемы всё равно были, и это вылилось в расовый бунт 1943-го года, в результате которого 34 человека были убиты, из них 25 — афроамериканцы.

В 50-х годах XX века Детройт был одним из главных центров машиностроения в США, и в ту пору продвигал на государственном уровне программу дешёвых и общедоступных автомобилей. Город переживал бум своего развития — он в буквальном смысле процветал, став одним из богатейших городов Северной Америки. Ещё с середины 20-х годов с развитием автоиндустрии в городе появилось большое количество личных автомобилей. Детройт стал одним из первых городов, где стала строиться сеть скоростных магистралей и транспортных развязок. С другой стороны, система общественного транспорта не развивалась. Напротив, автомобильные корпорации лоббировали ликвидацию трамвайных и троллейбусных линий. Одновременно шла кампания, рекламировалось приобретение личного автомобиля, а общественный транспорт представлялся непрестижным и неудобным, как «транспорт для бедных». Подобное пересаживание жителей на личный автотранспорт поспособствовало переезду населения из центра Детройта в его пригороды.

Штаб-квартира General Motors в Детройте. Фото: www.globallookpress.com

Детройт, 1950-е годы

Это и положило начало упадку Детройта. Все больше квалифицированных рабочих продавали жилье и уезжали жить за город на свежий воздух, даже оставаясь при этом на прежних работах.

Наряду с переселением инженеров и рабочих в городе начали проводить кампанию заселения центра города афроамериканцами. Им было позволено работать в успешном городе в хороших фирмах (своего рода проявление американской демократии). Появление таких соседей еще больше простимулировало отток среднего класса и элиты в пригороды.

Нужно отметить, что налог жители пригорода Детройта платили уже совершенно иной — по месту проживания. В результате сокращения бюджета город начал угасать. Рабочие места сокращались, владельцы магазинов, банкиры, врачи переезжали туда, где есть платёжеспособные покупатели.

Фото: www.globallookpress.com

В самом Детройте, тем временем, все больше оставалось малоимущих (в основном, это были афроамериканцы) — у них попросту не было денег на переезд за город.

Среди них из-за бедности и безработицы процветала преступность, так что Детройт быстро приобрел дурную славу как один из самых «чёрных» и опасных городов США. В это время в США отменили расовую сегрегацию, в результате афроамериканцы все чаще сталкивались с белыми, и это привело к межрасовому конфликту. Кульминация произошла в 1967 году, когда в июле конфронтации вылились в одни из самых жестоких в истории США беспорядков, продолжавшихся в течение пяти дней и известных как «Волнения на 12-й улице».

В 1973 году разразился нефтяной кризис. Он привёл к банкротству многих американских автомобилестроителей, машины которых, прожорливые и дорогие, не могли больше конкурировать с экономичными европейскими и японскими машинами. Заводы один за другим начали закрываться, люди теряли работу и уезжали из Детройта. Население города в его административных границах сократилось в 2,5 раза: с 1,8 млн. в начале 1950-х до 700 тысяч к 2012 г. Надо отметить, впрочем, что эти цифры включают и людей, переехавших в рабочие пригороды, где жильё дешевле и обстановка безопаснее.

Улицы Детройта вечером. Фото: АиФ / Ирина Зверкова

Детройт, 2013 год

Все последние десятилетия правительство штата и федеральные власти не оставляют попытки оживить город, в особенности его центральную часть. Одной из последних инициатив 2000-х годов стало создание и строительство нескольких казино, которые всё равно не смогли укрепить экономику Детройта. В декабре 2012 года дефицит городского бюджета составил 30 млн. долларов.

На сегодняшний день Детройт — город с самым высоким уровнем преступности и с самым низким уровнем образования. И самыми высокими налогами на недвижимость в США. Налогами, которые сотни тысяч жителей города не заплатили. И от бедности, и по причине того, что проще было выкупить за несколько долларов свой дом после ареста недвижимости.

Фото: www.globallookpress.com

К 2013 году из города уехали самые активные, остались иждивенцы. На 6 пенсионеров в Детройте приходится 4 человека работоспособного возраста.

Если в прошлом веке 70% населения было белым, то сейчас 84% жителей — афроамериканцы. Увы, не очень образованные: только 7% школьников, по данным американских исследований, умеют бегло читать и считать. Как следствие, в Детройте самый высокий в США уровень преступности, совершается больше всего убийств, причем большинство их (70%) связано с наркотиками.

Люди просто бегут отсюда. Из королевства автомобилей.

Половина населения Земли живет в городах, которые занимают около 1% поверхности нашей планеты - эти цифры знакомы многим, но вот о сокращении городов говорят не так много, как стоило бы. Пугающе красивые фотографии заброшенного Детройта - когда-то четвертого по величине города США - даже спровоцировали новый вид туризма: наблюдение за умирающим городом. В том, почему так происходит, попытались разобраться «Теории и практики».

Города-неудачники

Статьи по урбанистике принято начинать с трагических цифр - половина населения (59%) Земли живет в городах, которые занимают около 1% поверхности нашей планеты. 50 новых человек приезжают в города каждый день, а это значит, что каждому городу понадобится 50 новых рабочих мест, спальных мест, обедов, ужинов. На фоне 50 дополнительных ужинов небольшое сокращение соседнего города, откуда часть этих людей приехала, не выглядит таким пугающим. О сокращении городов вообще говорят не так много, как стоило бы. Здравый смысл подсказывает, что раз одни города приобретают население, то другие его теряют. В глобализационной гонке точь-в-точь как в жизни - кто-то выигрывает, остальные проигрывают.

Что мы знаем о проигравших? Мы знаем, что так называемых «бум-городов» значительно меньше, чем их неудачливых собратьев. Более 370 городов с населением, превышающим 100 000 человек, потеряли свыше 10% своего населения за последние 50 лет. Четверть пустеющих городов расположена в США, в основном на среднем востоке.

Что время делает с американскими городами

Детройт потерял больше всех: с 1950-х население сократилось на 61,4%. Процветающий мегаполис превратился в город-призрак, целые кварталы опустели, предприятия теперь заброшены. История известна и печальна: зажиточный, но в целом довольно ординарный американский городок на фоне автомобильного бума 20-х переживает свой расцвет и к тридцатым полностью перестраивается - до того масштабно, что количеству небоскребов соперничает с Нью Йорком и Новым Орлеаном. Упадок происходит так же стремительно, как и расцвет - еще в 1960-е город производит впечатление в целом благоприятного города с еле заметными признаками будущих финансовых неурядиц, а уже в 1970-х город почти опустел.

Что послужило причиной таких изменений? Традиционно принято винить крах автомобильной промышленности. В начале века Детройт привлек сотни тысяч мигрантов, предоставив им рабочие места. Потом была война, потом война закончилась, технологии двинулись дальше, произошел переход к автоматизированному производству, и спрос на неквалифицированную рабочую силу сократился. Тысячи и тысячи рабочих остались не у дел. Индустриальное развитие и связанное с ним сокращение рабочих мест проходило на фоне острых конфликтов между белыми и черными. Детройт был городом, опасным для проживания, что не могло не способствовать оттоку населения. Еще одним фактором была тотальная ориентация на индустриальную культуру - в городе не было ни крупного университета, ни художественной галереи. Здесь же стоит упомянуть об отсутствии культурной преемственности. Из-за бесконечных перестроек Детройта о сохранении исторических зданий даже не задумывались: жилые площади расчищались, чтобы построить стоянки, памятники архитектуры сносились ради офисов, а если какие-то здания сохранялись, то только потому, что не хватало средств на снос.

Все заброшенные города похожи друг на друга, а все процветающие красивы по-своему. Как некогда Детройт, это были успешные города с развитой инфраструктурой, которые население покинуло по тем или иным причинам. И если раньше эти города приносили доход, то теперь представляют собой серьезную экономическую проблему.

Чем больше людей уезжает, тем дороже становится жить оставшимся. Основные причины этого связаны с городской инфраструктурой: несмотря на то, что население сократилось, она осталась неизменной. Из этого следует простая математика: инфраструктура осталась та же, следовательно, затраты на нее остались те же, но население сократилось, и это значит, что расход на душу населения увеличился. Следующее соображение связано с плотностью населения: чем больше заселен его город, тем плотнее население, тем дешевле различные муниципальные услуги (грубо говоря, сокращается длина водопроводной трубы). Города редеют, население рассредотачивается, водопроводная труба удлиняется. Жилье резко дорожает, что становится еще одной причиной покинуть город.

Решение пока не найдено. Одно из предложений - искусственное повышение плотности населения с уничтожением избыточной инфраструктуры - представляется многим более чем спорным решением.

Манчестер и Иваново

Детройт стал классической иллюстрацией феномена заброшенных городов и универсальным материалом его исследования. В 2002 году немецкий культурный фонд запускает крупный проект на эту тему с участием художников, журналистов, культурологов и социологов. Помимо автомобильной столицы США в списке фигурируют английский Манчестер и российское Иваново. Заявленной целью исследования был всесторонний анализ феномена, выявление зон риска и поиск путей спасения.

На экономику и демографию Манчестера, некогда «хлопковой столицы мира», негативно повлияла первая мировая война и последовавший за ней экономический кризис. Население Манчестера достигло 900 000 человек в расцвет индустриальной эпохи, и город потерял примерно половину своих жителей, когда началась деиндустриализация. Производство кое–как продолжалось до 50-х годов, а в 60-х британский хлопок полностью прекратил существование. Следующие 20 лет город захлестнула тотальная безработица (150 000 человек оказались без рабочих мест). Упадок сильнее всего ощущался в центре города, где осталось не более 1000 жителей (70-80-е гг).

По счастливому стечению обстоятельств, доступность местных заведений стала привлекать студентов и талантливую молодежь, что способствовало зарождению известной субкультуры. Именно в период экономического спада здесь возникает особая музыкальная культура, искусство, архитектура, что наряду с разумной политикой по поддержанию бизнеса становится одним из факторов городского возрождения. Население перемещается в сферу обслуживания, где сегодня занято 70% городских жителей, и безработица сокращается с 19% в 1995 до 10% в 2001. Сегодня, через 20 лет после острого кризиса, Манчестер бурно развивается. По данным 2010 года, по популярности для бизнеса город занимает второе место в Великобритании и 12-е в Европе. Манчестер рассматривается как символ городского возрождения, хотя некоторые эксперты, указывая на продолжающуюся убыль населения (потери 9,2% с 1991 по 2001 годы) называют город «самый бурно развивающийся из пустеющих городов мира» .

Иваново часто фигурирует в различных исследованиях как «российский Манчестер». В начале XX века молодой город (статус присвоен в 1871 году) становится одним из крупнейших индустриальных центров, а после революции превращается в «третью пролетарскую столицу республики». Население Иваново растет огромными темпами: 1870 год - 17 тыс. человек, в 1917-м - уже 170 тысяч. Город становится крупнейшей площадкой для экспериментальной советской архитектуры. После прихода к власти Сталина экономический курс меняется, легкая промышленность отступает на второй план, и жизнь города приостанавливается. Начинается экономический спад, меняется гендерный состав населения (Иваново превращается в «город невест»). Без модернизации регион теряет свое экономическое значение. Об упадке не говорят - цензура.

60% населения вынуждено заниматься сельским хозяйством, чтобы прокормить семью, и так, по иронии судьбы, в 50-е годы город реализует утопическую мечту урбанистов о городе-саде. Во время перестройки Иваново переживает свои самые тяжелые времена: фабрики останавливаются, безработица достигает пика (потеря 58% рабочих мест). В 1998 году производство сокращается еще в 5 раз (производится 22% от объема 1989 года). После кризиса 1998 года ситуация начинает понемногу улучшаться, однако регион остается одним из беднейших в России - с соответствующими качеством жизни и демографической ситуацией.

Венеция-2030

Последний проект группы исследователей, занимающихся пустеющими городами, - Венеция. За последние 40 лет ее население наполовину сократилось. Экономика города функционирует исключительно за счет туризма, чей приток увеличился за эти годы трижды, упрощая многоликую Венецию и превращая ее в туристический аттракцион наподобие Диснейленда. Жизнь на острове становится все сложнее - так, например, на площади Сан Марко намного легче купить маску, чем пакет молока. Цены на недвижимость растут, и ежегодно город покидают 2500 жителей. Население стареет. К 2030 году Венеция может полностью опустеть.

Причины кризиса связываются с перемещением инфраструктуры за пределы города и последующим смещением центра городской жизни. В 1966 году случилось одно из наиболее крупных наводнений, 16 000 человек потеряли крышу над головой. Число крупных наводнений продолжает расти. Туристический наплыв привел к тому, что большая часть городской недвижимости превращается в гостиницы или скупается иностранцами. Здесь уместно поднять так популярный сегодня вопрос о праве на город - Венеция это город для туристов или для своих жителей?

По данным одной только благополучной Великобритании, в мире насчитывается более 3000 городов, которые потенциально могут опустеть. Люди, имеющие финансовые возможности, востребованные специальности и соответствующие личностные качества стремятся покинуть места, трудные для проживания. Что приводит города к упадку? Существует множество причин, последствия одних - незамедлительны, другие проявляют себя спустя длительное время. В целом, говоря о том, что приводит к опустению городов, можно выделить два исторических фактора: деиндустриализация и большая динамика жизни за пределами покидаемого города.

Корреспонденты TUT.BY уже были в Детройте — некогда столице американского машиностроения, сегодня переживающей не самые лучшие времена. О том, каким они увидели этот город, мы рассказывали в «Большом путешествии TUT.BY» . Алиса Ксеневич пишет о другом Детройте — в который хочется переехать для «оседлой жизни». Потому что он изумителен, считает Алиса. И вот почему.

В Детройт я хотела попасть давно и страстно, очарованная мрачной, таинственной, тягучей, как сироп, эстетикой фильмов «Выживут только любовники», «Затерянная река», творчеством документалиста Майкла Мура и музыканта Джека Уайта, а также заводной песней из последнего альбома Red Hot Chili Peppers. Вся поездка представлялась мне как свидание вслепую — в голове куча образов, ожиданий, а что там в реальности? Тем не менее с Детройтом у меня возникла мгновенная химия. Такое уже было однажды — с Нью-Йорком, и я полагала, что никакому другому городу не вышибить этот клин. Но, узнавая Детройт и его жителей, всматриваясь в детали, я все больше утверждалась в желании переехать сюда после того, как попрощаюсь с бурной молодостью в Нью-Йорке и захочу оседлой, семейной жизни. Детройт изумителен! И позвольте рассказать почему.

Ускользающая красота

В искусстве фотографии есть жанр, который в США называют «порно-руины», — когда фотографы специально ездят в Детройт и другие города с признаками запустения и делают пронзительные снимки заброшенных зданий.

Мне свойственно замечать красоту там, где другие видят уродство. Одно из основных свойств красоты — ускользание. Люди стареют, здания разрушаются, сады зарастают дикой травой, и нужно приложить усилие к тому, чтобы всмотреться в них и почувствовать их историю.

К тому, чтобы восхититься красотами Сан-Франциско или пляжами Лос-Анджелеса, прилагать усилия не надо. Но и в сердце они не западают, по крайней мере мне.

Я бы сказала о Детройте словами Рэйнбоу Роввел (автор книги «Элеонор и Парк»): «Она никогда не была красивой. Она была, как искусство, а искусство не обязательно должно быть красивым. Оно должно заставлять вас что-то чувствовать».

Заброшенные колониальные дома Детройта (город был основан в 1710 году) красивы той красотой, которую я люблю, — сложной, трагичной, но все еще величественной.

На «порно-руины» Детройта я отвела день, хотя они, безусловно, заслуживают большего. Люди на моем пути попадались редко, пару раз останавливались машины — водители участливо интересовались, все ли со мной в порядке, не заблудилась ли я и не нужна ли мне помощь.

Когда я исследовала дома изнутри, меня не покидало чувство, что за мной кто-то наблюдает или что я нахожусь на съемках триллера. Звенящая тишина, пыль, какая-то дрянь похрустывает под ногами, полуденное солнце пробивается сквозь занавески (сколько они провисели на этих окнах? 30−40 лет?)… На полу разбросаны вещи: разноцветное тряпье, матрасы, настенные часы, швейная машинка, жидкость для полоскания рта, книжка с детскими считалочками… Кухонный шкаф застыл в положении падающей Пизанской башни, внутри — две целые фарфоровые тарелки с цветочками.

Поднимаюсь на второй этаж по пружинящей под ногами лестнице. В доме пахнет затхлостью, люстры с мясом вырваны из потолков. В ванной сохранилось треснувшее зеркало и частично обвалившаяся мозаика. В детской комнате — прекрасной работы комод, таких уже не делают, а на столе возле него лежит Библия. Толстая, в дорогом переплете с золотым тиснением, припорошенная пылью. Что случилось с семьей, жившей здесь? Где они обосновались? Что бы почувствовали, вернувшись в свой некогда красивый и богатый дом?

Переваривая нахлынувшие эмоции (жуть, грусть, восхищение), я шла по направлению к дому, где остановилась на время своего пребывания в Детройте. Не терпелось обсудить свои впечатления с его хозяйкой.

«Я учусь любить Детройт, как родитель учится любить приемного ребенка»

С Тейт Остен мы знакомы не были. Когда из множества опций на airbnb я выбрала комнату в старинном особняке в историческом районе Детройта, то не могла и представить, что его хозяйкой окажется коренная петербурженка и что у нас есть общая знакомая — скульптор и директор кинофестиваля Роза Валадо, которая год сдавала мне комнату в Нью-Йорке. Даже интерьеры обоих домов схожи: антикварная мебель, изящная посуда, внимание к мелочам. Татьяна (Тейт) Остен живет в США 26 лет, из них 18 лет в Нью-Йорке, 8 — в Детройте. Балетный критик, выпускница Московского литературного института и Ленинградского театрального института, она всю жизнь вращалась в сфере искусства. В Нью-Йорке у них с мужем была своя галерея. В 2009 году, когда американская экономика достигла дна, семейная пара переехала в Детройт.

— Мы увидели программу по ТВ, в которой рассказывалось об экономическом упадке Детройта, о том, в каком ужасном состоянии находятся красивейшие дома, построенные до шестидесятых годов прошлого века, — рассказывает Татьяна. — Нам тут же захотелось поехать туда и увидеть все своими глазами. В то время Детройт был поистине «городом-призраком». На дорогах почти не было машин, на улицах — людей. Городское освещение во многих районах отсутствовало. Прекрасные многоэтажные здания в центре города были заброшены и пустовали. При желании можно было взобраться на крышу такого здания и жарить там шашлыки, что многие и делали. Глядя на эти здания, я испытывала ощущение, что они — как сироты, ищущие любящую семью, которая их восстановит и вернет к жизни.

Семь лет назад цены на недвижимость в Детройте были неправдоподобно низкие. Можно было купить дом за 7−10−15 тысяч долларов. Татьяна с мужем начали покупать и реставрировать исторические, кирпичные дома, построенные в колониальном стиле, искать для них новых хозяев. Однако главной причиной и целью их пребывания в Детройте было создание музея, где бы мы могли продвигать виды современного искусства, имеющие своей основой свет: фото, видео, проекции, лазер, неон, трехмерные технологии и так далее. Они приобрели заброшенное здание банка, реставрировали его и стали проводить выставки, первая из которых называлась «Время и место ». Музей Kunsthalle Detroit просуществовал до 2014 года. Его деятельность пришлось приостановить, так как не удалось получить финансовую поддержку местных властей и фондов.

Сейчас, спустя 7 лет, цены на дома в Детройте выросли в 10 раз, что все еще делает их доступными по сравнению с ценами на аналогичное жилье в других штатах. Заброшенные складские помещения даунтауна (деловой, наиболее благоустроенный район города) переделываются в модные, комфортные лофты. Машины дешевы. Еда прекрасна. В Детройт переезжает много молодежи в возрасте до 30 лет, которые хотят здесь вести бизнес и создавать семьи.

— С этим городом у меня отношения любви-ненависти, — признается Татьяна. — Я ненавижу Детройт, потому что он отрезал меня от той культурной и социальной жизни, которой я наслаждалась, живя на Манхэттене. С другой стороны, я преодолела страх перед неизвестностью. Будучи по призванию и образованию балетным критиком и поэтом, научилась разбираться в электропроводке, водопроводных системах, ремонте крыш — ни один маникюр такого не выдержит. В Нью-Йорке я была (и до сих пор являюсь) образованным потребителем, частью благодарной аудитории, социальной бабочкой.

В Детройте я стала частью той силы, что меняет лицо города, одним из его попечителей. Я изменила здания, события, даже жизни некоторых людей. Я учусь любить Детройт, как, наверное, родитель учится любить приемного ребенка. Скучаю по театру, по своей гиперактивности в Нью-Йорке, но здесь есть возможность осуществить что-то, что было бы невозможно в других городах. За восемь лет Детройт преобразился так, как иные города преображаются за несколько десятилетий! Быть частью этой истории, наблюдать процесс изнутри и активно в нем участвовать — необыкновенное чувство. У меня есть здесь подруга, чернокожая женщина 94 лет. Она помнит Детройт с 1926 года. Так вот, она говорит: «Люди приезжают и уезжают, но если они остаются, они прикипают к Детройту».

Остатки роскоши

На второй день у меня была запланирована долгая прогулка в компании коренного жителя Детройта Дэймона Галахера. Многих американцев отличает такая привлекательная черта, как мобильность. Они сравнительно легко перемещаются из одного города (или штата) в другой в поисках лучших возможностей для учебы, карьеры, создания семьи. Где только Дэймон не жил и чем только не занимался! Был у него и бар в Новом Орлеане под названием «Летающая тарелка», и своя рок-группа в Окленде, теперь вот — небольшая звукозаписывающая студия в Детройте по соседству с антикварным магазином.

Настроение у меня отличное, и я начинаю напевать одну из своих любимых песен у Red Hot Chili Peppers: «Don"t you worry, baby, I’m like… Detroit, I’m crazy…» Дэймон брезгливо морщится:

— Что Энтони Кидис (фронтмен группы Red Hot Chili Peppers. — A.K.) знает о Детройте, чтобы о нем петь? Он здесь никогда не жил! Пусть сочиняет песни о Калифорнии. Кто действительно может сказать что-то о Детройте через свое творчество, так это Джек Уайт (фронтмен White Stripes. — A.K.). Он здесь вырос, его мать работала уборщицей в масонском храме. Он спас этот храм, когда его собирались закрыть за долги и выставить для продажи на аукционе.

А вот это уже интересно! Прошу Дэймона отвести меня к храму — крупнейшему масонскому храму в мире.

Здание, что и говорить, величественное, занимает собой весь квартал. 14 этажей, около 1000 комнат. В его стенах выступают лучшие музыканты мира (Ник Кэйв, The Who, Rolling Stones и др.), проходят иммерсивные спектакли (модный нынче формат, предполагающий блуждание зрителей по этажам и комнатам, в которых разворачивается театральное действо).

В 2013 году Джек Уайт анонимно пожертвовал храму 142 тысячи долларов — столько общество масонского храма Детройта задолжало государству в качестве невыплаченных налогов. В благодарность за этот широкий жест общество масонов переименовало кафедральный театр храма в театр имени Джека Уайта. Так, собственно, и была раскрыта личность таинственного мецената.

Это не первый раз, когда Джек Уайт помог родному городу. В 2009 году музыкант пожертвовал 170 тысяч долларов на ремонт бейсбольного поля в парке, где играл в мяч ребенком.

10 лет назад Дэн Гилберт, глава крупнейшей американской компании по предоставлению кредитов на покупку жилья Quicken loans, переместил главное управление в Детройт, а вместе с ним 7000 молодых специалистов. Он приобрел и отремонтировал более сотни зданий, позволив своим сотрудникам жить в этих зданиях, выплачивая субсидированную ренту на протяжении первого года. За первой партией приехали еще десять тысяч специалистов, что стало катализатором развития малого бизнеса, ресторанной индустрии. После почти полувекового распада и забвения город стал оживать и стремительно развиваться.

В даунтауне находится еще одно прекрасное сооружение, больше напоминающее собор, чем коммерческий центр, — Дом Фишера. Здание было построено в 1928 году гениальным американским архитектором Александром Каном. Когда мы зашли внутрь, у меня в буквальном смысле отвисла челюсть. Мрамор, гранит, бронза, сводчатые расписные потолки, мозаика, изумительные светильники и люстры в стиле ар-деко. Все настоящее, с тех самых времен, в прекрасном состоянии. На мой взгляд, святотатством было открыть в этих стенах кофейню с пластиковым прилавком, дешевым кофе и пончиками. Однако она там есть. Мне же хотелось закрыть глаза и представить себя здесь в 1920-х, когда Детройт был на пике своей мощи и два миллиона людей сновали туда-сюда, как снуют туда-сюда сейчас жители Нью-Йорка.

Грустное впечатление оставило здание бывшего железнодорожного вокзала, построенное в 1914 году. В те годы это был самый высокий вокзал в мире и обслуживал более 4000 пассажиров в день. После войны многие американцы пересели на личный автотранспорт, что сократило объем пассажиров до критического уровня, и владельцам станции было выгоднее продать здание, чем продолжать содержать его. Тем не менее найти покупателей не удалось — никто не хотел приобретать его даже за треть от стоимости его возведения. В 1967 году в здании вокзала были закрыты магазины, рестораны и большая часть зала ожидания. В 1988 году перестал работать и сам вокзал. Наводнения, пожары, набеги вандалов изуродовали жемчужину архитектуры.

В 2009 году городское правление приняло решение снести здание. Неделей позже житель Детройта с говорящей фамилией Кристмас (Рождество — англ.) оспорил это решение в суде, сославшись на национальное законодательство, в частности акт 1966 года о сохранении архитектурных объектов, представляющих историческую значимость. Человек с сильной гражданской позицией, осмелившийся пойти против власти, сам по себе заслуживает восхищения. То, что он этот суд выиграл, можно расценивать как чудо. Для меня же это еще одна причина любить Америку.

Почем нынче квартал?

Окраины Детройта напоминают минские Шабаны до тех пор, пока мы не упираемся в забор, художественно обляпанный краской и обклеенный кусочками зеркал разных размеров. За забором — дом, снизу доверху украшенный все той же зеркальной мозаикой. Хозяин дома — художник и владелец самой большой коллекции бус в мире. Посмотреть коллекцию нам не удалось, так как хозяина не было дома.

Жара и влажность дают о себе знать. В магазинчике, куда мы заходим, чтобы купить воды, я с удивлением замечаю пуленепробиваемое стекло, разделяющее продавца и покупателей. Такие прилавки я видела лишь в нескольких пунктах продажи алкоголя в неблагополучных районах Нью-Йорка.

— Тут же даже алкоголь не продается! — удивляюсь я.

— Жить в Детройте стало безопаснее, но все же не до такой степени, чтобы обходилось без вооруженных ограблений, — отвечает Дэймон. — В городе высок уровень безработицы. Здесь даже пиццу после 10 вечера не разносят — доставщики опасаются за свою жизнь.

До начала двухтысячных в Детройте не было ни одной крупной продовольственной сети. Слава самого криминального города закрепилась за городом в 1967 году, когда в ходе массовых беспорядков на улицах города погибло 43 человека, 1200 получили ранения, было сожжено и разгромлено 2500 магазинов, 488 частных домов.

Началось все с полицейского рейда в баре «Слепая свинья», в котором незаконно торговали алкоголем и устраивали азартные игры. На момент прибытия стражей правопорядка в баре было людно: 82 афроамериканца праздновали возвращение друзей с войны во Вьетнаме. Полицейские арестовывали всех без разбору. Прохожие, собравшиеся на улице, стали возмущаться беспределом и бросать в копов бутылки. Конфликт дал начало массовым беспорядкам — около 10 тысяч людей вышли на улицы и стали громить и грабить магазины, церкви, частные дома. На тот момент в Детройте уровень безработицы среди черных вдвое превышал уровень безработицы среди белых. Вспышки насилия, грабежей, мародерства сотрясали город пять дней. В зданиях полыхали пожары. Усмирить беснующуюся толпу удалось только с привлечением военных дивизий.

Около тридцати тысяч семей покинули Детройт, перестав платить налоги на недвижимость. В опустевшие районы перестали подавать электричество, дороги зарастали сорняками, туда стали наведываться дикие животные. Даже сейчас в городе можно встретить фазанов, а в кустах постоянно что-то шастает.

Прекрасные и разнообразные церкви Детройта уничтожались вандалами. Доходило до того, что местная шпана развлекала себя тем, что сжигала церковь накануне Хеллоуина, отмечая таким образом «ночь дьявола». В эту ночь шалят многие американские дети: опрокидывают мусорные баки, вешают туалетную бумагу на деревья, но дети Детройта вышли на новый уровень.

Какие-то из домов сохранились в состоянии, достаточно привлекательном для покупателей, и нашли себе новых хозяев через аукционы. Так, пять лет назад друг Дэймона купил целый квартал — 8 домов, стоящих в рядок, — за 50 тысяч долларов. Его мечтой было поселить в эти дома своих друзей и родственников. Тем, кто на авантюру решился, он продал дома с минимальной наценкой. Остальные отремонтировал и продал с хорошей прибылью.

«Не нужна нам эта ваша гентрификация»

Вечером я иду в бар, где когда-то играли еще никому не известные White Stripes. Заведение ничем не отличается от тех, что процветают в Нью-Йорке, — стильный, ироничный интерьер, бармен с ярко выраженным чувством собственного достоинства, в таких любят зависать хипстеры. Со мной заговаривает парень по имени Стэн. Молодой учитель, преподает испанский и английский в средней школе. Вырос в «белом» пригороде Детройта, в свободное время играет в рок-группе с названием, услышав которое я долго хохотала, но так и не решилась сказать Стэну, что этот «ничего не означающий набор букв», которым парни назвались из принципа, чтобы от всех отличаться, в русском имеет совершенно определенное (и довольно скользкое!) значение.

Со Стэном мы часа два говорим о музыке и Детройте, позже к нам присоединяется его друг Этьен, ученый-химик, приехавший в Детройт шесть лет назад из Франции. Этьен тоже состоит в группе со скользким названием — играет на тромбоне.

— Сказать по правде, нам не нравится, что Детройт становится модным, — говорят парни. — Богатые хипстеры приезжают сюда, скупают недвижимость, появились эти кофейни с веганской выпечкой и кофе по 7 долларов за чашку… Территория Детройта могла бы вместить в себя Сан-Франциско, Бостон, Манхэттен, и еще бы место осталось. А живет здесь 740 тысяч человек. Мы друг друга в лицо знаем. Шесть лет назад было ощущение, что этот город наш, мы знаем все его фишки, крутые места. А теперь сюда приходит бизнес, конкуренция, происходит весь этот «ренессанс», про который уже лет пять пишет супероптимистичные статьи New York Times. Только ведь со всем этим благоустройством и подъемом рынка недвижимости меняется лицо Детройта, состав его жителей, жить здесь уже не так дешево, как раньше, — цены на аренду поднялись вдвое за последние три года!

Кстати, о ценах. В ресторане с отличным качеством обслуживания и отменной кухней цена любого коктейля — 2 доллара. Второго блюда — 3 доллара. Я долго всматривалась в меню, не веря своим глазам. Может, это какая-то специальная акция? Может, опечатка? Психологически было сложно принять тот факт, что карри с курицей, за которое в Нью-Йорке я плачу 14 долларов, здесь стоит в пять раз меньше. Какая-то параллельная реальность, ей-богу.

Молодой учитель, зарабатывая меньше трех тысяч в месяц, живет один в двухкомнатной квартире в центре города, платя за аренду 550 долларов. У него остается достаточно средств на еду, одежду и развлечения. Группа, в которой играет Стэн, репетирует даже не в гараже, а в здании бывшей фабрики по производству очков. За аренду этого пространства парни в складчину платят 100 долларов в месяц! Не удивительно, что так много творчески одаренных людей — художников, музыкантов — переезжают из Нью-Йорка в Детройт. Благодаря этой новой крови в Детройте отличная музыкальная сцена и просто шикарные муралы.

Мне хорошо понятно желание Стэна и Этьена оставить все как есть. Тот же самый ренессанс сейчас переживает Бушвик — район, где я живу. Два года назад это был спальный, артистический район Бруклина с доступными ценами на аренду жилья и одним продуктовым магазином на десять кварталов. Мест для досуга было немного, но они были классные — с вечеринками для своих, эксцентричной и странной толпой, барами, где могли читать стихи и давать концерты все кому не лень. В результате всей этой музыкально-артистической движухи Бушвик стал модным. Здесь открыли мишленовский ресторан. Сюда стали ездить туристы. Как грибы после дождя, выросли отели и многоквартирные комплексы с консьержами. Не знаю, смогу ли я позволить себе Бушвик через два года. В любом случае это уже будет не тот уникальный, очаровательный в своей недоразвитости и свободе самовыражения район, который я полюбила.

Спрашиваю у Стэна, что ему больше всего нравится и не нравится в Детройте.

— Нравится, что здесь можно внести реальный вклад в музыкальную, культурную, политическую жизнь города. Простой пример — здание аквариума на городском острове Эль Бель. Старейший аквариум Америки, построенный знаменитым архитектором Альбертом Каном, пустовал с шестидесятых годов прошлого века. В 2005 году здание было закрыто. В 2012 году силами маленькой группы волонтеров Детройта аквариум был заполнен рыбой — около 1000 рыб более 118 видов. Теперь этот символ города открыт для посещения. Нравится, что жители Детройта уверены в себе, но не высокомерны и оптимистично смотрят на жизнь. Нравится, что в этом городе так много истории, что даже прожив здесь всю жизнь, продолжаешь узнавать что-то новое и удивляться. Не нравится степень коррумпированности власти. Городу нужны лидеры, которых больше заботит город, чем собственные эго и благосостояние. Деньги, которые по идее должны идти на благоустройство школ, улучшение социальной сферы, перетекают в карманы миллионеров, которые строят очередной спортивный стадион или казино. Зачем нам четвертое казино? Чтобы и так не богатые люди становились еще беднее? Уже тот факт, что бывший директор центральной библиотеки Детройта сидит в тюрьме за хищение государственных средств, говорит о многом. Качество школьного образования в самом Детройте, мягко говоря, хромает. Хорошие школы — в богатых, «белых» пригородах. Полиция тоже не особо бдительна. Люди ездят как хотят, часто нетрезвые. Моего знакомого как-то остановил инспектор. В машине нашли травку, в крови знакомого — алкоголь. После чего инспектор сказал: «Главное, что не кокаин!» и отпустил его, даже не оштрафовав.

Всколыхнул меня Детройт, очаровал, озадачил… Мне даже не хочется переубеждать людей относительно него, особенно тех, кто никогда там не был. Этот город — не для всех. Но, возможно, как раз для меня. Короче, надо бы узнать, не нужна ли группе со скользким названием клавишница.

Алиса Ксеневич

Переехала в Нью-Йорк 5 лет назад. До этого в Беларуси 5 лет работала корреспондентом газеты «Обозреватель», писала для «Женского Журнала» и Milavitsa.

За время жизни в Нью-Йорке написала книгу «Нью-Йорк для жизни», которая продается на «Амазоне».

TUT.BY главы книги на портале.

Именно в Детройте началось моё первое и самое большое путешествие по США. Тогда я написал несколько постов, но слишком увлёкся заброшками , которые на самом деле завораживают.

2 Был у меня и отдельный репортаж про заброшенные места города. Сегодня половина фотографий - уже история, Детройт активно зачищают: восстанавливать простоявшие четверть века здания слишком дорого, а в заброшенном виде они представляют опасность, там кучкуются бомжи, наркоманы и уголовники.

3 Да, в Детройте есть плохие районы. Как в каждом американском городе обязательно будет гетто. Здесь таких районов несколько больше, по понятным причинам.

4 Детройт банкрот, пиндосы тупые - пишут мне иногда комментаторы. Я улыбаюсь, читая такое. Ведь они там не были, но упорно транслируют одну и ту же точку зрения, либо навязанную им телевизором, либо просто работают “по методичке”, оставляя комментарии от имени ботов.

- посмотри мил человек на твою любимую америчку--детройт например.
- Вы свою подружку попросите съездить в Детройт и поведать миру как там у них все прекрасно. Как всегда пендосы в своем глазу бревна не видят…
- есть ещё амерский город Детройт-вот где капиталяшки -либероиды постарались.
- Чего ты пиндосам не порекомендуешь сначала вытащить Детройт из банкротства - а потом уже и лезть в вукровыну и прочие далекие от мест их проживания места?
- Это у американцев денег нет на спасение своего родного Детройта у пиндосов денег нет…

5 С одной стороны, Детройт это и правда жопа. Там можно купить дом с землёй за тысячу долларов. С другой - всё меняется. Разразившийся в начале 70-х бензиновый кризис привёл к тому, что люди массово перестали покупать автомобили, а ведь именно автозаводы и подняли, в своё время, Детройт на высокий уровень.

Вместо уехавших людей стали приезжать другие. Как правило, афроамериканцы из южных штатов, которым продавали землю за символический доллар. Предполагалось, что они будут работать. А они не стали. Кризис отрасти плюс смена контингента жителей сделали своё дело, Детройт стал превращаться в город-призрак.

6 Вот только пик всего этого пришёлся на восьмидесятые годы. А с тех пор много изменилось. В 80-х и Нью-Йорк по-другому выглядел. Со временем всё стало выправляться. Когда “большая тройка” автомобильных корпораций снова вышла на прибыль, стал меняться и город.

7 Детройт похож на слоёный пирог: очень приличный Даунтаун (центр города), полный заброшек Мидтаун, приличные жилые окраины, которые идут вперемешку с гетто. Перемешаны, но не смешаны.

8 Притока населения здесь давно нет, город пользуется дурной славой. Если и занесёт в Детройт - по работе, на хорошую должность и с соответствующим жильём. А вот выбраться отсюда пытаются многие. В Америке хорошая работа - это всё. Единственный способ выбраться из проклятого гетто. Когда чудо случается, люди устраивают гаражную распродажу: нет смысла цепляться за вещи и возить за собой бесполезный скарб.

9 Барахолка, на которую я попал, относилась к разряду блошиных рынков, а не гаражных распродаж.

10 Хотите секрет успеха благополучного района или города в Америке? Почему один квартал занимают дорогие виллы, а сразу через перекрёсток - заборы, решётки и гетто? Всё дело в налогах, они почти всегда остаются там, где получены. Там, где много людей имеет хорошую зарплату и платят высокий налог, лучше школы, инфраструктура, лучше жизнь. Где люди сидят на пособии налогов не платят - разруха и тлен. Думаю, в первую очередь именно из-за этой налоговой дифференциации вся Америка выглядит настолько по-разному. Что, у правительства США не хватит денег на новые автобусы? Хватит, но закупкой транспорта занимается город. Вплоть до того, что каждый самостоятельно выбирает, какие полицейские или медицинские автомобили купить.

11 А сейчас я покажу вам центр города. Большинство из этих фотографий не вошли в мои посты 2012 года.

12 Смотрите, как выглядит заброшенный и загнивающий Детройт, отрыжка американской демократии!

13 Даунтуан Детройта был одним из самых богатых в Америке. Город активно застраивался и развивался в тридцатые годы, во время и после Великой Депрессии.

15 Интересно, что напишут штатоненавистники в ответ на эти фотографии?

16 Небоскрёбы здесь не высокие, 30-40 этажей, строились в “чикагском” стиле.

17 Внутри очень красиво.

18 Есть и заброшенные, полностью пустые небоскрёбы, но попасть туда не получилось.

19 Ничего городок-то, если присмотреться.

21 Много потрясающих “исторических” зданий. Все они тоже были построены в середине прошлого века.

22 Сейчас так уже не строят. Многие заброшенные дома снесли, на их месте стали строить многоярусные парковки.

23 Представляете, вот все эти здания - парковки! И они функционируют, там стоят машины.

24 Штаб-квартира компании General Motors. Внутри интересно, я ходил к ним в гости и . С этим зданием тоже вышло интересно: то ли оно стояло пустым, то ли его построила автокорпорация, не помню без Гугла, а текст пишу без интернета. В любом случае, GM перевела в него свой главный офис специально для того, чтобы поддержать бюджет детройтского Даунтауна за счёт своих налоговых отчислений. И чтобы город возвращался к жизни.

25 Легендарный железнодорожный вокзал, Michigan Central. Это огромное заброшенное здание - наверное, самое известное из всех детройтских заброшек. Когда я приехал, внутрь уже было не попасть, здание огородили забором. Сейчас, насколько я знаю, там вставили стёкла и делают ремонт.

26 С мёртвыми домами здесь не церемонятся, даже если они красивые. У города нет возможности поддерживать и реставрировать их, собственников часто нет, но такие здания - рассадник.

27 Стрёмное соседство. Вполне жилой дом, сзади - три заброшенные башни-праджекта. Такие “свечки” строили для социально необеспеченных слоёв населения в 40-50 годы. Альтернатива нашей “хрущёвке”. Потом эти самые слои разбежались по всему городу, и вот к чему это привело. Тогда-то, в 72-м, здесь тоже была заварушка типа тех, что сейчас периодически происходят или Балтиморе.

28 Залитый огнями центр города, на переднем плане - утопающий во тьме Мидтаун.

29 Когда кто-то будет предлагать “посмотреть на мёртвый Детройт, с которым пиндосы вон что сотворили , просто давайте им ссылку на этот репортаж.

30 Я даже немного скучаю по Детройту, с ним связаны приятные воспоминания. И планирую вернуться этой осенью, во время предстоящего большого путешествия через всю Канаду. Она же здесь через речку.

Интересно посмотреть, кто окажется прав.

Американский фотограф Дженнифер Гарза-Куэн провела зиму в Детройте. Крупный индустриальный центр за несколько десятилетий оброс руинами и потерял почти все свое трудоспособное население. Разрушенные небоскребы, буйно поросшие зеленью дома, давно расстроенные рояли - кажется, что жизнь давно покинула это место. Но даже если Детройт мертв, некоторые его жители еще тут.

В середине 50-х по количеству небоскребов Детройт соперничал с Нью-Йорком и Новым Орлеаном, а в 1980-м уже был первым по уровню безработицы, бедности и детской смертности и стал носить титул самого опасного и неблагополучного города США.

Летом 1967 года полиция штата совершила рейд в нелегальный бар Детройта. Столкновения полиции с посетителями заведения и случайными прохожими переросли в массовые беспорядки, длившиеся пять дней. За это время горожане разграбили 2,5 тысячи торговых точек, разрушили 400 домов, а еще 500 зданий пришлось снести из-за сильных повреждений. Общий ущерб превысил $65 миллионов. Бунт стал отправной точкой упадка Детройта: тысячи малых предприятий решили перенести свои производства в более безопасные места.

В то же время рынок постепенно переходил на автоматизированное производство, а спрос на физическую силу начал сильно падать. Тысячи людей остались без работы. Нефтяной кризис 1973 года больно ударил по автомобильным гигантам, таким как «Крайслер», «Форд» и «Дженерал моторс»: бензин стал дорожать, а прожорливые американские автомобили не могли конкурировать с малолитражными японскими и европейскими моделями.

В городе перестали строить новое жилье, отток жителей не прекращался. Целые районы остались опустошенными. Заброшенные здания привлекали наркоторговцев, вандалов и уличных преступников.

В городе перестали строить новое жилье, отток жителей не прекращался.

Детройт - один из немногих городов в Штатах, который за последние 50 лет потерял почти две трети своего трудоспособного населения - порядка 1,2 миллиона человек. В 2013 году он стал первым в истории США городом-банкротом с внешним долгом в $18,5 миллиарда.

Детройт стал своеобразным символом и предзнаменованием конца американской империи.

Детройт - это место, которое прошло через активную стадию самостирания, скоротечности и утраты, и это чувство встроено в психику тех, кто живет в городе или бывает проездом. А еще Детройт стал своеобразным символом и предзнаменованием конца американской империи.

Я хотела передать противоречивость и сложность Детройта в своем проекте. Это по-прежнему живой город, который в какой-то степени погубило благосостояние прошлых лет.

Вся моя работа исследует американскую мифологию. Меня интересуют идеи, которые трансформировались в нашей культуре до такой степени, что стали определять, кто мы как индивидуальности и как народ. Каждого из нас сформировало то, где мы выросли - особенно это касается мифологизированных мест, а Детройт точно из таких.

Долгое время Детройт будто переживал тяжелую болезнь. Он не единственный подобный город в США, но долгое время оставался витриной городского упадка и именем нарицательным.

В 2012-м город оказался на пороге банкротства - на это повлияло сразу несколько факторов: расовая сегрегация, отток белого населения, коррупция, агрессивный национальный и даже международный капитализм.

Немало зданий, в которых я фотографировала, были давно заброшены. Внутри я находила много документов и личных вещей. Поначалу я просто снимала эти артефакты, но потом начала разгребать кучи пыльного мусора и доставать из них те или иные предметы. Я стала не только фотографом, но также архивистом и хранителем чужой памяти. А еще - вором, мусорщиком и археологом.

Тяжелее всего было снимать внутри небоскребов посреди зимы: в некоторых из них давно нет ни воды, ни электричества.

Тяжелее всего было снимать внутри небоскребов посреди зимы: в некоторых из них давно нет ни воды, ни электричества. При этом рядом с такими зданиями вполне могли находиться отреставрированные гостиницы и магазины. А кое-где даже работали строительные бригады, которые старались снова придать небоскребам привлекательный вид.

В последние годы Детройт стал примером для урбанистических проектов по восстановлению городской среды. Он в какой-то мере птица феникс, которая рано или поздно возродится из пепла. Девизом города после пожара 1805 года стала фраза «Speramus Meliora; Resurget Cineribus» - «Мы надеемся на лучшее, а лучшее восстанет из пепла».

Он не единственный подобный город в США, но долгое время оставался витриной городского упадка и именем нарицательным.